Исаев: Россия — за справедливость вовне и внутри
Десять дней назад, 11 ноября, Андрей Исаев стал вице-спикером Государственной Думы. Теперь в его ведении комитеты, которые разрабатывают и готовят законы, напрямую касающиеся жизни каждого гражданина. О рабочей аристократии и справедливых доходах, новой социальной политике и совершеннолетии России он рассказал в интервью «Парламентской газете».
- Андрей Константинович, социальная сфера всегда вызывает массу нареканий, поскольку в ней все всё понимают. Не боитесь, что сейчас, когда приходится считать деньги, вас будут не просто критиковать, а «расстреливать» за непопулярные решения?
- Мне не привыкать выступать в должности, которая считается расстрельной. Напомню, что впервые я возглавил Комитет по труду и социальной политике в 2004 году. И именно на этот год пришёлся 122-й Закон о монетизации льгот, или о льготных выплатах, как мы его называли, чтобы он звучал мягче и приятнее для человеческого уха. Мы были единственным из 17 комитетов, не рекомендовавшим принимать этот документ в первом чтении, потом выдвинули более 1000 поправок. Тем не менее Правительство провалило реализацию этого закона, причем совершив те ошибки, о которых мы предупреждали. И, естественно, это вызвало массу недовольства у самой уважаемой части общества: ветеранов, инвалидов, пожилых людей. И тогда мне тоже говорили, что это расстрельная должность, что карьера моя закончилась и тому подобное.
- Теперь история повторяется: должность вице-спикера по социалке и монетизация в Крыму…
- …которую мы проводим уже с учётом опыта. Не бывает ни человека, ни власти, которые, если они что-то делают, не допускали бы ошибок. Тогда людям не объяснили, что будет происходить. Не было переходного периода, который позволил бы адаптироваться. Да и деньги вместо льгот дали с опозданием. Например, первого января 2005 года вошёл ветеран в троллейбус, а ему и бесплатно проехать не разрешают, и денег, которые положены на оплату проезда, он еще не получил. Будешь тут недовольным! Этот опыт мы постарались учесть при принятии решения по Крыму. Ведь гибкость власти как раз и заключается в том, что она способна свои ошибки признавать и их исправлять.
- У многих почему-то есть стереотип, что социалка — это только льготы и пособия малоимущим. Хотя на самом деле, и вы об этом неоднократно говорили, социалка — это политика. Какова социальная политика нашего государства сейчас?
- Я бы выделил три основных задачи социальной политики. Номер один — выстраивание баланса отношений между трудом и капиталом, наёмными работниками и предпринимателями. Потому что при достойной заработной плате работников, их высокой социальной защищённости решаются и другие вопросы социальной сферы. Сегодня разрыв доходов между топ-менеджерами и основной массой работающих непомерен, он не соответствует европейским стандартам, и с этим надо бороться. В государственной сфере борьба за социальную справедливость уже началась — приняты поправки в Трудовой кодекс, и теперь с каждым руководителем заключается договор, куда закладывается разница между его зарплатой и средней заработной платой работника не более чем в восемь раз. А вот в сфере частного бизнеса эти разрывы остаются неимоверными. Люди готовы терпеть издержки, связанные с санкциями, но хотят знать, что их в той или иной степени несут все. Несправедливо, когда какой-нибудь вице-президент, появляющийся в банке раз в неделю, покупает себе третью яхту, а рядовым работникам предлагается «затянуть пояса». И эту тему мы предполагаем в трудовых отношениях отрегулировать. Вторая по счёту, но не по значению задача — вложение в человека, то есть образование, здравоохранение. И третья задача — традиционная — помощь тем, кто без общественной, государственной помощи не проживёт: инвалидам, многодетным семьям, одиноким пожилым людям.
- Андрей Константинович, сегодня, когда такая большая разница в доходах, не пора ли подумать об адресной социальной помощи со стороны государства?
- Согласен с этим на сто процентов. Совсем недавно миллиардеры с пятью детьми были такими исключениями, что ради них менять законодательство не представлялось возможным. Сейчас ситуация меняется, и меняется очень существенно. Есть инвалиды, которые являются вице-президентами банков, и, конечно, для них выплачиваемое пособие — это так, ничто. Есть те, кто остро нуждается в серьёзной помощи, в двух пособиях. Последний раз у нас возник жёсткий спор с Правительством по этому поводу, когда Татьяна Алексеевна Голикова, ещё будучи министром здравоохранения и социального развития, добилась увеличения в четыре раза пособия по погребению. Ну, казалось бы, это большой подвиг — была тысяча рублей, стало четыре. Я тогда сказал ей: «Мы допустим колоссальную ошибку, если каждому дадим по четыре тысячи. Раз уж мы получили эти дополнительные деньги, давайте проведём дифференциацию. Есть те, которым и четыре тысячи не нужны. И есть люди, которые не похоронят своих близких без этих денег. Если Конституционный суд говорит, что у всех граждан России единые права, то оставим по тысяче рублей всем, но выделим категорию людей, которые живут ниже черты бедности и для которых похоронить — проблема, и им сделаем пособие не четыре, а 12 тысяч рублей». Тогда это министерству показалось сложной работой, понятно, что проще всем дать одинаково. Но я уверен, что к адресной помощи надо переходить и это совершенно неизбежный процесс.
- Вы согласны, что социальная сфера не только расходная, но и доходная сфера?
- С этим пытаются поспорить или те, кто ничего в социалке не понимает, или когда главными становятся узковедомственные интересы. Например, сейчас мы вступили в полосу очень серьёзного конфликта с Министерством образования и науки. Оно подготовило проект приказа об исключении из перечня профессий среднего профессионального образования сначала 150, а потом 97 специальностей. Основной мотив — эти специальности либо устаревают, либо на них очень малый набор. И вообще чтобы стать рабочим, можно же десятимесячные курсы пройти. Мы с этим категорически не согласны. Оператор доменной печи, закончивший курсы, — это угроза и предприятию, на котором он работает, и городу, где это предприятие находится: от взрыва печи их просто разнесёт. Человек, который приобрёл специальность в рамках технического лицея или колледжа, совершенно по-другому к ней относится, он стремится совершенствоваться, расти профессионально. Как при таком узковедомственном подходе можно провести вторую индустриализацию нашей страны? Кто придёт на 25 миллионов новых рабочих мест, о которых говорил президент? Люди, закончившие десятимесячные курсы? Я считаю, что на количество ликвидируемых специальностей Министерство образования и науки должно предложить такое же количество новых. Это и будет долгосрочное вложение в национальную экономику, подготовка, как говорил Ленин, рабочей аристократией, которая может стать золотым фондом для дальнейшего развития страны.
- Подходит к концу 2014 год. Как бывший учитель истории, что, вы думаете, будет о нём написано в учебнике?
- То, что этот год был крайне сложен для России. Потому что США и их союзники практически начали холодную войну против нашей страны. Год, который сопряжён с серьёзными экономическими сложностями. И, тем не менее, он — год Победы. Российская Федерация воссоединилась с Крымом и Севастополем, обрела национальную идею, в поисках которой мы блуждали несколько десятилетий. Она очевидна — это идея роли России как мирового приверженца справедливости, собирателя Русского мира, его оплота. А ещё этот год — год внутреннего совершеннолетия обновившейся российской нации. Мы поняли, что наши проблемы и противоречия — ничто по сравнению с пропастью, отделяющей нас от тех сил, которые хотели бы расчленить нашу страну и использовать её как сырьевой придаток.
